Говорят, что с самого раннего детства я подолгу оставался один, пока родители зарабатывали на жизнь. Мои первые воспоминания совпали с переездом в коммунальную квартиру. Как выяснилось впоследствии, когда отец бросил нас, мама не могла больше оплачивать жильё на своё скудное жалование. Тогда она выменяла нашу однокомнатную квартиру на комнату в коммуналке. Что позволило оплатить все долги и оставить немного сбережений на будущее.
Мама была глубоко несчастным человеком. Она так и не смирилась с предательством отца, но любая попытка отвлечь её от горя и обид заканчивалась слезами и обвинениями в жестокости. Она почти не интересовалась мной и даже не любила смотреть в мою сторону. Я был внешне очень похож на отца, видимо, это её очень раздражало.

Как ни странно, наш переезд был самым большим счастьем, которое могло случиться в моей жизни. Я открыл для себя тогда новый мир. Мир, в котором было много людей. Я очень любил рассматривать каждого соседа, всех гостей. Кто-то вызывал во мне интерес или восхищение, а кто-то — ничем не обоснованный страх.
Люди почти не интересовались друг другом. Уже тогда я заметил, насколько люди зациклены на своих личных проблемах.
Раза два в месяц к нам заходил очень образованный и приятный мужчина. Он был сыном бабы Клавы. Все соседи откровенно восхищались им и даже немного лебезили. В глубине души я мечтал однажды стать похожим на него.
Но мою жизнь изменил не он, а совершенно обычный человек, внешне совсем не приметный и не отличавшийся от всех остальных.

Он жил в смежной с нами комнате и работал сапожником в обувной лавке недалеко от дома. Егор Константинович был единственным человеком, который проявил интерес к моей персоне в этой многолюдной квартире. Он частенько припасал что-нибудь интересное для меня, приходя с работы. Была ли это маленькая самодельная деревянная машинка, бумажный самолётик или просто конфетка, подарок Егора Константиновича был всегда частью загадочной и удивительной истории. И я каждый раз с нетерпением ждал его возвращения.
Именно с Егором Константиновичем я делился всеми своими открытиями и проблемами в школе. Он был немногословен, но всегда находил нужные для меня слова.

Однажды мама сильно заболела. К тому времени от её сбережений почти ничего не осталось. Чтобы помочь нам, Егор Константинович предложил мне пойти к нему подмастерьем. Его предложение было просто подарком судьбы для нас. С этого дня после школы 41 я бежал в его маленькую мастерскую. Моя первая зарплата была совсем не высока, но именно эта работа помогла нам тогда свести концы с к онцами.

В первое время Егор Константинович просто учил меня секретам своего ремесла. Я очень любил наблюдать за его работой. Казалось, он продумывал каждое движение и не делал ни одного лишнего взмаха рукой! Он никогда не торопился и не суетился, каждая его работа была сродни работе великого художника! А когда он работал, он словно «светился» изнутри.

Его труд по достоинству ценился в округе. Некоторые клиенты приезжали из других районов города и готовы были ждать неограниченное время, только бы Егор Константинович взялся за работу. Так что работы в лавке всегда было много.

Когда я освоил самые простые приёмы, Егор Константинович стал выделять для меня небольшие участки работы, постепенно увеличивая зону моей ответственности. При этом он всегда следил за тем, чтобы работа была выполнена наилучшим образом. Мне так хотелось быть по-настоящему полезным, что каждый раз, получая новое задание, я ощущал в себе прилив какой-то необыкновенной радости!

Я никогда не задумывался о том, что мой труд может быть недостойным или унизительным, пока однажды мои школьные товарищи не выставили меня посмешищем перед девочкой, которая мне очень нравилась, заявив, что в этой жизни меня ждут лишь старые поношенные башмаки…

В тот день я впервые познал, что может сделать маленькое зерно сомнения, брошенное в благодатную почву. Часа два я ходил кругами вокруг лавки, не решаясь войти. Я же когда-то мечтал стать похожим на сына бабы Клавы! Он успешный, красивый, его все уважают! Неужели меня и вправду ждут одни поношенные башмаки? Этот безнадёжный круговорот мыслей прервал Егор Константинович:

— Ваня, может, зайдёшь, наконец?

Я вошёл в лавку, виновато потупив взгляд. У меня не было секретов от моего наставника. И в этот раз я снова рассказал ему всё как на духу. Егор Константинович выслушал меня, а затем сказал:

— Не гонись за успехом и признанием. Пытайся жить так, чтобы твоя жизнь имела смысл.

Я не успел спросить у него, есть ли в его жизни смысл, на пороге неожиданно возник наш давний клиент.

— Добрый вечер, Егор! Моя жена просто в восторге от твоей работы! У неё больные ноги, но в той обуви, которая прошла через твои руки, она просто летает! Вот, дала ещё три пары… Они новые и вроде чинить нечего, но, может, поменяешь колодку. Придумай что-нибудь. Готов заплатить любые деньги за работу. — Фёдор Иванович протянул сумку с обувью и достал свой толстый кошелёк.

— Вечер добрый, Фёдор Иванович. Искренне рад за Марию Александровну. Я мастер по ремонту обуви. А здесь ремонтировать нечего, — неожиданно для всех нас ответил Егор Константинович.

Но Фёдор Иванович не сдавался:

— Егор, ты прав. Ты настоящий мастер своего дела. Я готов вложить хорошие деньги на открытие новой мастерской. Предлагаю тебе стать моим партнёром. Найдём уютное помещение, закупим оборудование самого высокого уровня! Ну как, согласен?

Егор Константинович приветливо улыбнулся и ответил своим привычным спокойным и приветливым голосом:

— Я люблю эту мастерскую и очень ценю свою независимость. В любом случае, спасибо за предложение.

Фёдор Иванович не оставлял своих попыток убедить его в необходимости перемен, но Егор Константинович напоминал сейчас огромную неприступную крепость. Через некоторое время в лавке уже выстроилась целая очередь. На этот раз разочарованный Фёдор Иванович вынужден был сдаться.

С того самого дня я стал замечать, что к Егору Константиновичу приходят совершенно разные люди, но все они жадно ловят каждое его слово. Люди приходили к нему за своим маленьким кусочком чуда: будь то «целебная сила» обуви, которая побывала в его руках, или всего лишь слово, возвращающее спокойствие.

Я никогда не лез к нему с расспросами, зная его природную сдержанность и молчаливость. Но только сейчас я стал замечать в нём удивительную силу, которой я не мог найти названия. Вчерашние мои сомнения ушли вдруг на второй план. Я пытался решить новую загадку, занимавшую теперь мои мысли. Чем больше я прислушивался к его разговорам с клиентами, тем больше вопросов возникало в моей голове.

Однажды, придя домой, я стал невольным свидетелем судьбоносного для меня разговора:

— Вы слышали, Сергея-то посадили. Наворовался! — сказала тётя Оля весьма довольным и ядовитым тоном тёте Маше и её мужу. — Ишь ты какой, думал всю жизнь в баринах проходит!

— Что ты такое говоришь, мама! Он был порядочным человеком! Как же теперь баба Клава без него?

— Порядочным, как же! Хорошо, не сбылась твоя первая любовь, а то носила бы ему сейчас передачки! — всё так же язвительно ответила ей мать.

— А я всегда знала, что недобрым кончится всё это! Он ведь в церковь никогда не ходил! Клава его сколько ни уговаривала, а он ни ногой! Она всё ходила, свечки за него ставила, а он, дурак, даже на причастии ни разу не был! О чём только думал! — вмешалась тётя Маша.

— Слишком самоуверенным был малый. Думал, что удача будет всегда на его стороне, — добавил её муж.

Соседи ещё долго «смаковали» последнюю новость о сыне бабы Клавы. А я не мог поверить, что говорили сейчас о любимом всеми Сергее Сергеевиче… Ещё несколько дней эта новость не выходила у меня из головы. Я смотрел на окружающих меня людей и не понимал, почему же все они так несчастны. Даже Сергей Сергеевич, долгое время являющийся для меня примером счастливой жизни, вдруг упал со своего пьедестала

— Задумчивый ты какой-то в последнее время. Случилось чего? — неожиданно спросил меня Егор Константинович.

— Ты слышал про Сергея Сергеевича? Неужели это правда?

— Что именно?

— Он был вором?

— Не нам судить. Но, по мне, он довольно хороший человек. Образованный и трудолюбивый.

— Тогда почему с ним случилось всё это? Потому что он был неверующим? Тётя Маша сказала, что он никогда не ходил в церковь, не искупал грехов. Это и есть кара?

— Ну что ты! Мало ли тебе ещё чего наговорят! Не надо воспринимать слова окружающих за истину. Ты должен научиться мыслить самостоятельно.

— Значит, это чепуха?

— Я считаю, что все вероисповедания имеют нечто общее. Но за многие века люди очень извратили ту самую Истину. Посмотри, люди вокруг живут обычной жизнью, позволяют себе самые разные слабости. Время от времени они говорят красивые слова, выполняют какие-то обряды, потому что чувствуют пустоту своей жизни. А без ясного понимания смысла жизни будет только лишь пустота. Ни деньги, ни слава, ни вера, ни развлечения не в состоянии её заполнить.

— Поэтому столько несчастных вокруг? Но как понять, в чём смысл жизни?!

— Для этого в твоей груди стучит сердце. Именно оно подскажет тебе, где именно твой путь. В жизни нет черновика. Каждый день ты пишешь свою собственную жизнь в чистовике. Старайся сразу жить так, как нужно. И когда каждый твой день будет наполнен радостным трудом, а в сердце поселится ясное понимание цели твоего труда, ты будешь точно знать, что это твой путь. А труд при этом может быть совершенно разным: чинишь ли ты сапоги, строишь ли дома, работаешь ли ты над картиной, книгой или отдаёшь себя служению Богу.

После этих слов я понял, почему так приятно было смотреть на Егора Константиновича за работой…

Чем старше я становился, тем быстрее пролетали мои дни. День за днём я пытался научиться браться за любое дело с радостью. Я в те годы очень боялся пропустить дело моей жизни, благодаря которому я смогу открыть тот самый смысл. Этот подход помог мне к пятнадцати годам подтянуть учёбу в школе и добиться некоторого мастерства в обувном деле. Егор Константинович всё чаще доверял мне выполнение сложных заказов, давая возможность отточить свои умения.

В один из тех дней Егор Константинович попросил меня задержаться после работы ненадолго. Когда рабочий день подошёл к концу, он положил передо мной стопку тетрадей и сказал:

— Я чувствую, что осталось мне немного. В этих тетрадях ты найдёшь мои записи и наблюдения за последние двадцать лет. Я верю, что эта информация способна кое-что изменить в этом мире. А ещё, я уверен, что ты готов поработать, чтобы показать её людям в нужном виде.

— Вы, наверное, устали немного, да и только! Ваше время ещё не пришло, Егор Константинович! Вы ещё так молоды! Не говорите так! — у меня в голове не укладывались его слова, я не хотел и не мог потерять своего единственного друга!

— Ваня, в жизни ценится не длина, а содержание. Не бойся, ты справишься!

Я не очень хорошо помню события следующих дней. Это было как во сне. И на этот раз он оказался прав… К жизни меня вернули его записи. Далеко не всё, что было написано в его тетрадях, было для меня понятно. Я чувствовал острую нехватку знаний. И тогда я твёрдо решил получить высшее образование!

Привычка всегда качественно выполнять порученное мне дело обеспечила мне материальное благополучие. У меня всегда была работа, которую ценили и хорошо оплачивали. Я довольно легко добивался поставленных перед собой целей.

Получив два высших образования, я смог наконец оценить глубину того, что оставил после себя Егор Константинович! Ему удалось обнаружить неизвестный до сих пор вид энергии, которая рождается в человеке в процессе труда. Мне пришлось провести множество самых разных экспериментов, чтобы научно доказать её присутствие. Эта энергия вырабатывалась только тогда, когда человек трудился с радостью. Как только уходил этот фактор, энергия исчезала! Я смог научно доказать, что она была способна исцелять многие заболевания! Но количество людей, которые ею обладали, в нашем современном мире было ничтожно мало…

Я получил Нобелевскую премию за своё открытие. Его я посвятил своему любимому наставнику. Первый в мире Институт по изучению новой энергии тоже был назван в его честь. За моими плечами довольно длинная, успешная и насыщенная жизнь, каждый день которой я старался прожить так, как говорил мне когда-то Егор Константинович. С высоты своих лет я могу уверенно сказать, что о лучшем Учителе, Друге и Отце я и мечтать не мог!